Когда ваш сосед приедет с фронта в отпуск или совсем вернется домой, от всей души скажите ему «спасибо», пожмите его шершавую ладонь. Ведь этот простой парень Ваня, Вася или Сережа – ваш персональный ангел-хранитель. Может быть, внешне – неказист, да зато верен. Верен присяге и верен России, верен своему народу. Об одном из таких обычных героев – этот рассказ.
Парень из нашего города
Судьба свела нас вместе больше десятка лет назад, в одном из автотранспортных предприятий. Помню, как Володя Щелканов всем в коллективе сразу полюбился своей открытостью. В машинах он разбирался хорошо, как-никак окончил наш транспортный колледж. К работе парень относился ответственно, выпускающие диспетчеры всегда могли на него положиться. Когда случалось в обеденный перерыв шоферня собиралась в бытовке, жизнелюбивый Вовка был душой общества, мы часто хохотали над его манерой вышучивать пассажиров или пешеходов. Это поднимало настроение, и в рейсы все отправлялась с отличным настроением. В общем, был в автоколонне свой Вася Теркин. Или, как писал поэт, «парень в этом роде в каждой роте есть всегда, да и в каждом взводе».
Потом жизнь разбросала нас. И встретился я с Володькой уже только 12 июля прошлого года. В мэрии торжественно провожали очередную партию земляков – добровольцев на СВО, и он тоже был там. «Кого провожаешь на фронт, Володь?» – поинтересовался я. «Себя…». Изумление от такого поворота его судьбы было велико. Ведь на гражданке карьера его успешно развивалась, при его технических знаниях и неизменном старании парень мог достичь, что называется, «степеней известных».
Как родная меня мать провожала…
Мама Володи – ветеран труда, всю жизнь на заводе им. Дегтярёва, токарем. Она хорошо помнит, как в прошлом июле сын пришел с работы, разделся, умылся. Дождался, пока она поставит тарелки с горячим на стол, и сказал, глядя в пол: «Позавчера в военкомате подписал бумаги – в четверг к двенадцати с вещами». Она не зарыдала, не стала причитать и отговаривать, но что-то горло перехватило, еда не лезла, не глоталось. И лицо, наверное, у мамы изменилось, потому что сын, взглянув на нее, добавил, оправдываясь: «Ну а как иначе? Государство пообещало, если что, не бросить, есть опять же выплаты, льготы…»
Мать после ужина стала мыть посуду. Как всегда, как все эти годы каждый день по три раза. А тарелки не слушались, не держались в руках, вилки падали, ноги дрожали. «Сынок, – позвала, – помоги» Сын не сморщился, как бывало, не сказал «потом». Послушно подошел, сменил у раковины. Она сделала несколько трудных шагов, вошла в большую комнату и включила ТВ. Из телевизора говорили: «Эпоха ядерного шантажа должна закончиться. Идея о том, что некая страна может сражаться и победить в ядерной войне, – безумна. Любое использование ядерного оружия спровоцирует гуманитарный армагеддон…»
– Нужно что-то собирать, – сказала мать. – Носки теплые, еще что…
– Не надо, мам, думаю, всем снабдят там. Прорвемся!
Прошло восемь месяцев, прежде чем мать снова увидела сына, приехавшего в родной Ковров в отпуск. Вернулся он из самой на тот момент горячей точки – из Курской области. Парень в берцах, бушлате и камуфляжных штанах не из магазина «Охотник-рыболов», а настоящих, военных. Рослый, жилистый, возмужавший и уже слегка… поседевший.
«Памятка» новобранцам
Во время встречи в редакции Владимир вкратце обрисовал свой путь к фронту. Рассказ вполне может послужить неким «пособием» по вживанию в боевую обстановку. Государство и впрямь не бросило: сразу по заключению контракта парень получил от Минобороны 400 тысяч рублей, да еще ЗиД, где он работал до контракта, выделил 100 тысяч. Уже во Владимире на сборном пункте выдали камуфляжную армейскую форму. Она была, правда, на три размера больше, но возмущаться никто не стал. Майку в голубую полоску (символ Военно-воздушных сил) Володя оставил свою: срочную службу парень прошел когда-то в охране вертолетного полка в Тверской области, и этот род войск ему нравился.
Из Владимира команду новоиспеченных контрактников повезли в Ленинградскую область. Там приписали к одной войсковой части и поселили в палаточном лагере. Это и была тренировочная база перед отправкой на передовую. Через неделю выдали АКМ и бронежилеты. Присвоение ВУС (военно-учетной специальности) выявило необходимость иметь при себе документы об образовании: у Володи был диплом КМТТС (специальность «механик») и его определили в рембат.
О спиртном в армии придется забыть напрочь: в полевом лагере изоляторов не было, «трезвователь» углублен прямо в землю и накрыт решеткой. Военная полиция с такими нарушителями дисциплины не церемонится. А особо злостных выпивох вообще отправляют в штрафную роту – со всеми вытекающими последствиями. О горячей пище иногда нынешним контрактникам проходится только мечтать. Так, наша владимирская команда поездом из Ленинградской области до границы линии боев добиралась ровно 5 суток (и исключительно по ночам, во избежание отслеживания маршрута эшелона). Для солдата слово «сухпай» – привычное, им и пришлось довольствоваться. Ну, и, наконец, в учебке сразу желательно выбрать себе позывной. Володя стал неформальным лидером в команде, назначили командиром отделения, и соблюдение уставных требований он требовал жестко, его прозвали «Строгий». А уже «за ленточкой», после первой недели боев он стал командиром взвода (30 человек в подчинении), и позывной сменился на «Лютый».
Прямая речь
Далее боец сам рассказывает о пережитом на линии фронта:
– Сначала мы были под Белгородом, но, когда случился бандеровский прорыв в Курской области, нас срочно перебросили туда. Пошли 9 августа двумя колоннами и я, к счастью, остался во второй. Уже известно: почти всю первую колонну (которую мы догоняли) под Рыльском, разбомбили «хаймерсами». Картина была жуткая: около 120 наших ребят, несколько мирных жителей из деревни и 15 сгоревших грузовиков. Безумие: шел третий год СВО, а у каких-то бестолковых командиров страсть к передвижению колоннами осталась в крови!
Есть там поговорка: «Был хреновый тыловик, стал хороший штурмовик». Попасть на передок проще простого. Я понравился комбату (он бывший «вагнеровец»), он понравился мне – так я и решился из рембата перейти в штурмовой отряд. Однажды попали мы с ним в переплет: наш блиндаж был в 200 метрах от села и рядом с кладбищем. Хохлацкая арта по наводке дронов стала бить, пытаясь вычислить наш миномет. По воздуху кресты, памятники и даже гробы летали… Картина маслом!
Как ни верти, а по беспилотникам у хохлов явное преимущество. Бывает просто рой этих убийц над передовой. «Где же наши «ястребки»? – мне эта фраза из времен Великой Отечественной часто вспоминалась. Когда вражеский дрон удавалось сбить, мы передавали эти «запчасти» нашим дроноводам и они безумно радовались. Вывод ясен – электроника у нас в дефиците… И знаешь, какое потом было первое ощущение родного дома в отпуску: пока шел от вокзала до Текстильщика – 40 раз в небо глядел! Привычка.
Попасть в плен не просто, а… очень просто. Был случай: наш раненый боец самостоятельно оправился в тыл за два километра. Но по рации сообщили, что туда он не дошел. Проверили весь его маршрут, а тело не нашли. Возможно, его захватила вражеская диверсионная группа. Ведь хохлы иногда переодеваются в нашу форму, говорят по-русски. Так что, на передке железное правило – «чужие здесь не ходят», нужна предельная бдительность.
Трудней всего далось освобождение деревни Плёхово. На подступах наша группа попала под жестокий обстрел. Три снаряда угодили прямо по «блинчику» (блиндажу), но не разорвались (НАТО часто поставляет хохлам брак), а строение рушилось. Я дал команду всем снять броники, иначе мы бы из-под завалов не выбрались. Так и спаслись. Когда Плёхово освободили, поняли, что бандеровцы хуже гитлеровцев – не меньше 12 убитых стариков лично видел на улицах. По рассказам уцелевших, одного деда оккупанты послали за вином, а когда он принес бутылку, выстрелили в голову – слишком, мол, долго ходил. Так что никакой пощады от нас этим зверям ждать не стоит. За эти бои комбат подписал представление меня к госнаграде. Вернусь в часть , может, получу ( если писари ничего на напутали), также обещали присвоить звание лейтенанта.
Кто не ждал меня, тот пусть скажет – повезло
На войне бывает все… На той же Курщине наш земляк попал в список «без вести пропавших» и целый месяц (!) пребывал в этом статусе. (Минообороны даже прислало извещение родственникам и запросило образцы для теста ДНК). Произошло же вот что. Его подразделение оказалось отрезанным, но бойцы не сдались и вырвались из осажденного блиндажа – исключительно силой русского духа. Подробности этого выживания в окружении врага – не для слабонервных. Владимир признался, что в тот критический период окружения всегда вспоминал о самых родных людях, живущих в родном и таком далеком Коврове. Они часто приходили ему в коротких снах: мама, отец, брат, любимая девушка, с которой жил в гражданском браке.
Конечно, для всех домашних отпуск бойца СВО – это маленькое счастье. За две недели он подлечил поврежденную в одной из атак ногу, помог родным в домашних заботах, навестил друзей. Ну и сделал главное дело – сочетался законным браком со своей Валентиной. Молодые приняли на себя святую обязанность – быть вместе и в горе, и в радости. Звучали и шуточные «клятвы» – не пилить мужа за разбитую машину, не ругать жену за подгоревщие котлеты…
Дай Бог им счастья и мирного неба!
Анатолий Александров. Фото автора и из армейского архива «Лютого»
