Роза Михайловна Мироненко и Геннадий Михайлович Переверзев
Юбилейные медали к 80-летию Победы в Великой Отечественной войне этой весной вручены ковровчанам Геннадию Михайловичу Переверзеву и Розе Михайловне Мироненко. Они родные брат и сестра. В детстве год своей жизни провели вместе с семьей в фашистском лагере города Палдиски. В Эстонии и России об этом месте знают по воспоминаниям бывших узников.
Недалеко от Ладожского озера
Геннадию Михайловичу озвучивать воспоминания непросто даже через восемьдесят с лишним лет после событий. Он волнуется перед беседой и то и дело тянется за конфетками. Они в красивой вазе на столе. Вкусные, настоящие, ешь сколько хочешь. Не как в лагерном детстве.
Он родился в 1935 году в поселке Борисова Грива Ленинградской области. В семье был первенцем. С невеликой разницей в возрасте появились на свет у Переверзевых еще Людмила, Тамара и Роза. Родители трудились на торфоразработках и заготовке дров, богачами не были. Домик, огородик, нехитрое хозяйство. С началом войны изменилось всё.
– К нам стали залетать вражеские самолеты. О налетах оповещали весь поселок, надо было прятаться, – рассказывает Геннадий Михайлович. – Укрытия всякие были. И всем поселком построенные, и сараи с погребами возле своих домов.
В первый класс он пошел в 1942 году. Территория Ленинградской области попала в зону немецкой оккупации. Переверзевы, как и другие селяне, вынужденно покинули дом. Геннадий Михайлович вспоминает: шли по лесу всей семьей, ночевали в землянках, если повезет. А позже, в поселке Торфяном, их посадили на поезд.
Ехали неделю, а может больше. Конвоиры выпускали погулять по лесу. Никому почему-то не приходило в голову бежать. Конечным пунктом стал Палдиски (так эстонцы на свой манер произносили русское слово Балтийский) на полуострове Пакри. Он был занят немецкими войсками с августа 1941 года. В центре города был концентрационный лагерь. Туда и были определены Переверзевы – мама Елизавета Гавриловна и четверо детей.
У Розы Михайловны, которая младше своего брата на пять лет, в памяти осталось такое: людей из родной Ленинградской области везли именно в Германию. По пути в товарняке случилась вспышка тифа. Потому и высадили в Эстонии, на карантин. Но остались они там надолго.
Рабы на год
Информацию о концентрационном лагере Палдиски не найти в интернете, не считая пары кратких упоминаний. В городе, который в начале 90-х годов стал эстонским, об этой странице истории напоминает лишь памятник жертвам концлагеря, установленный на городском кладбище. Случилось это в 2012 (!) году по инициативе малолетнего узника Владимира Михайловича Зимина. Он хотел, чтобы мемориал был расположен в центре города, на улице Раэ, где и был концлагерь Палдиски. Но власти не разрешили.
Зимин – автор статьи «Палдиски. Взгляд 70 лет спустя», созданной на основе справок из госархивов, показаний обвиняемых нацистов и воспоминаний заключенных. Он разместил ее в интернете, чтобы люди помнили. Один из жителей городка писал тогда: «20 лет здесь живу, а думал, что концлагерь был возле Клоога». Но это совсем другое место, в 10 километрах. Статья из мировой паутины пропала. А у Переверзевых хранится отдельным файлом, как фамильная память.
Геннадий Михайлович с Зиминым был знаком, да и сам всё описанное помнит.
– Мы жили в обычных домах, – рассказывает он. – Школы не было. Взрослых гоняли на работы, а мы без дела слонялись. Сначала нас не кормили, потом сделали кухню. Туда ходили за баландой – это мука, разведенная в воде. Давали нам по маленькому кусочку хлеба. Всё время хотелось есть. С ребятами на помойках искали консервные банки из-под тушенки, облизывали. Я в жизни больше такой вкусной тушенки не ел…
Была у надзирателей «забава»: завернуть мелкие камни в обертку и бросить детям. Малыши думали, что это конфетки. Охранники покатывались со смеху…
Зимин пишет, что через лагерь Палдиски за два года прошло более 105 тысяч советских граждан. Среди них много детей. Те, кого направляли в Финляндию, Эстонию и Германию, были в лагере короткое время. Другие оставались надолго. Умерло 11-12 тысяч человек.
Цитируем Зимина: «Площадку у дома администрации называли «лобным местом» – на ней выстраивали заключенных перед продажей в рабство для осмотра. Здесь работорговцы и рабовладельцы осматривали «товар» и договаривались о сделке. Оговорюсь, семьи не разлучали, а желание быть «проданными в рабство» было большое, так как считалось, что не может быть худшей жизни, чем в концлагере».
Переверзевы были в лагере с сентября 1943 года и до момента освобождения. Красная Армия стала подступать в сентябре 1944 года. Немцы кинули узников Палдиски на строительство оборонительных сооружений.
Одна из сестер Геннадия, Людмила, вспоминает: на эти работы отбирали женщин. Их увозили на машине, отгоняя в сторону детей. От неизвестности и вечного страха стоял страшный вой. Его заглушали громкой бравурной музыкой. Не трогали лишь тех, у кого ребенок младше трех лет. Елизавета Гавриловна этих работ избежала. Ее младшая дочь Роза была мала и слаба. Считалось, что не выживет. А документов о ее возрасте мать никому не показывала.
В 1943 году в Палдиски содержались 8,5 тысячи человек из Ленинградской, Новгородской, Орловской, Брянской, Псковской областей. Зная, что русские идут, немцы уничтожили всех узников соседнего лагеря – Клооги. Там сейчас почти трехметровый могильный холм. То же собирались сделать и с узниками Палдиски. К осени 1944 года их было около 3,5 тысяч. Героический поступок совершил Тузар, бургомистр города: он открыл ворота лагеря и приказал узникам разбегаться. Немцы искали Тузара для расправы. Не нашли.
Не нашла его и Елизавета Гавриловна, мама моего собеседника. У Тузара она была прачкой. В один из ее приходов в господский дом хозяева просили забрать белье – мол, у себя дома постираешь. Она не взяла. А Тузара больше не увидела: он спешно покинул дом. Как выяснилось позже, уехал в Швецию.
Когда немцы отступили, бывшие узники стали разъезжаться по домам. Но многим пришлось остаться в Палдиски: возвращаться было некуда. Переверзевы решили обосноваться здесь. На полуострове Пакри можно было выжить хотя бы рыбалкой. Из Борисовой Гривы угнали на работы в другие земли и их родню – бабу Ксению и тетку Анну. Каким-то чудом они остались живы.
Елизавета Гавриловна, сколько жила на белом свете, считала, что не погибнуть в концлагере ей и детям помог Николай Угодник. Она помнила его лик. И знала: это он, именно он в халате врача пришел, когда она тяжело болела, и дал ей освобождение от каторжной работы на три дня. Иначе расстрел. А без нее дети не смогли бы выжить.
Одна на всех история
Отец семейства Михаил Евтеевич ушел воевать 23 июня 1941 года. Был стрелком на Ленинградском фронте, награжден медалями «За боевые заслуги» и за «За отвагу». В боях под деревней Новая Дубровка получил осколочное ранение в бедро. Лечился в госпитале, после был комиссован.
– Бабушке пришлось оставить детей одних, чтобы приехать за дедом и забрать его с собой, – рассказывает дочь Геннадия Михайловича Татьяна. – В Палдиски они и жили до самой смерти. Дед никогда не говорил о войне. И ни одной его фотографии в военной форме не осталось.
Школа в Палдиски открылась лишь 1 сентября 1945 года. Геннадий вновь пошел в первый класс. Потом горный техникум в Таллине, служба в армии и ленинградский вуз. Там он женился и по распределению попал в Ковров.
Его жена, Галина Николаевна, тоже была узницей фашистского концлагеря. Скончалась она в 2003 году. В семье хранят ее воспоминания. Их угнали из родной Ленинградской области в 1943 году, когда девочка только родилась. Бабушка, понимая, что на чужбине их с маленьким ребенком ничего хорошего не ждет, сидела в вагоне с дитем на руках на сквозняке в надежде, что младенец умрет от простуды. А девочка выжила. Но всю жизнь мучилась зубной болью, если только ее продует легкий ветерок.
Палдиски навсегда останется в памяти Переверзевых.
– Мы жили там по месяцу в детстве, – говорит Татьяна. – В последний раз были в Эстонии в 2017 году. Надо было показать эти места детям, посетить могилку папиных родителей. Папа был с нами. Мы удивились, как свободно он говорит на эстонском. Он между русскими и эстонцами разницы не делал.
В Коврове Геннадий Михайлович долгие годы работал на заводе им. Дегтярева. Из трех его сестер только Тамара не обосновалась в нашем городе. В Ковров из Палдиски более 20 лет назад переехала Людмила и жила здесь до тех пор, пока дети не забрали ее в Москву. А еще раньше, в 70-х, помотавшись по стране с мужем-подводником, который тоже из Палдиски, переехала в наш город и сестра Роза. У них так принято: держаться кучкой, чтоб непременно выжить.
Ольга Рождественская. Фото из архива семьи Переверзевых
